Сердце наук о море: история маленькой лаборатории, которая пережила войну и стала Институтом океанологии

Еще в 1939 году в своей докладной записке в Президиум АН СССР ученый предлагал создать в системе Академии наук сначала океанографическую Комиссию, а затем на ее основе Институт океанографии, объединив ряд мореведческих организаций АН СССР, а также Лабораторий Всесоюзного института рыбного хозяйства и океанографии. Несмотря на отсутствие поддержки в тот момент, его идеи не угасли. И 14 января 1941 года, благодаря упорству академика Петра Ширшова и профессора Вениамина Богорова, в Академии была организована Лаборатория океанологии.

Лаборатория океанологии, просуществовавшая 5 лет и впоследствии переросшая в крупнейший исследовательский центр в области морских наук, изначально была очень малочисленна: в ней работали всего пять научных сотрудников, включая директора в лице самого Ширшова.

Несмотря на скромный состав, команда лаборатории добилась значительных успехов в изучении зообентоса и планктона. Важным направлением работы стало исследование материалов, собранных героической четверкой Папанинцев в 1937 году в северном Ледовитом океане на дрейфующей станции СП-1.

Ученые занимались изучением зоо- и фитопланктона, а также бентоса Арктического бассейна, исследовали микробиологические ассоциации в пробах воды и грунта.

Профессор Вениамин Богоров стремился рассматривать органический мир Мирового океана как единую систему со многими трофическими уровнями и пищевыми цепями. Он был одним из тех, кто оказал сильнейшее влияние на развитие биологических исследований в океанах и морях. Этот мягкий человек, выглядевший рассеянным и усталым, в действительности четко контролировал течение событий и эффективно, хоть и незаметно, управлял ими.

Петр Ширшов, как директор, не имел возможности вникать в повседневные дела лаборатории, но исследования выполнялись планомерно, и каждый ученый отлично ориентировался в своей области, поскольку занимал в ней ведущее положение.

Несмотря на ограниченные ресурсы и непростые условия работы, команда оставалась преданной своему делу, сосредоточившись на изучении гидрологических параметров, физико-химических свойств воды и микроорганизмов Арктического бассейна, что стало основой для будущих океанографических исследований.

С началом Великой Отечественной войны научная деятельность лаборатории оказалась под угрозой. Ситуация ухудшалась, была высокая вероятность захвата Москвы. В конце августа 1941 года Петр Ширшов начал активные действия по эвакуации. Назначенный Уполномоченным Государственного Комитета Обороны по транспорту, он обеспечил для лаборатории специальный вагон на железной дороге, вместивший в себя семьи сотрудников и многочисленные экспедиционные вьючные ящики с коллекционными материалами, приборами, лабораторным оборудованием. Каждая деталь была важна — от полученных данных до личных вещей ученых, ведь за их спинами оставался дом, который вскоре мог быть разрушен.

Лаборатория была эвакуирована в Красноярск, куда поезд добирался восемь суток. Встретив коллег и отдав необходимые распоряжения, Ширшов вернулся в Москву. В Красноярске под Лабораторию океанологии выделили помещение краеведческого музея, стоявшее на высоком берегу Енисея. Там же расположились отделы ГУ СевМорПути и Арктического института.

Несмотря на суровые условия и постоянную нехватку ресурсов, в годы войны научная деятельность сотрудников не только не сократилась, а стала интенсивнее и разнообразнее. По мере обработки материалов СП-1 возникали вопросы, требовавшие дополнительных полевых исследований. Так, сотрудникам пришлось отправиться в длительную и сложную командировку в низовья Енисея, чтобы в результате выйти в Карское море. В поездку отправились Вениамин Богоров и Василий Калиненко.

Вскоре возникла необходимость контролировать биологические характеристики речной воды. Для этой цели Исполком Красноярска также привлек персонал Лаборатории океанологии. Тогда на Енисее выше города были заложены две гидробиологические станции с круглогодичным отбором проб. Можно сказать, что в тот момент сотрудниками лаборатории впервые осуществлялся биологический мониторинг. Отбор проб в зимнее время выглядел эффектно – лунки приходилось долбить в Енисейском льду толщиной до 3-х метров.

В 1942 году удалось вывезти из блокированного Ленинграда группу сотрудников Арктического института, в том числе Владимира Штокмана и его жену. При всей неустроенности быта научная продуктивность Штокмана в эвакуации была значительной: в 1943-1944 годы он публикует большой цикл теоретических работ по физике моря.

После эвакуации ученые вернулись с солидным багажом идей. Всем казалось, что лаборатория уже вышла за рамки частных исследований и готова приступать к решению крупных фундаментальных океанологических задач. Так была сформулирована программа долговременных работ: объектами изучения стали окраинные и внутренние моря СССР, а в перспективе — Мировой океан.

В начале 1946 года решением Президиума АН СССР лаборатория была преобразована в Институт океанологии Академии наук СССР. В научное ядро Института входили основатели – Ширшов, Богоров, Калиненко – и пришедшие позднее профессора Штокман и Усачев.

Несмотря на войну, разрушения, голод, Лаборатория океанологии не только выжила, но и заложила основу для будущей отечественной науки о море. Спустя годы этот институт станет важной научной базой, способствующей росту знаний о морях и океанах, а также обеспечивающей российскую научную школу океанологии.

Материал подготовлен при участии сотрудников Музея ИО РАН на основе воспоминаний ст.н.сотр. Института В.В. Калиненко.