Воображая интернет: как появились сетевые манифесты

Интернет должен усиливать демократию. Быть глобальным и свободным. Разрушать гендерные рамки. Быть оплотом свободы информации. Быть приватным. Быть зашифрованным. Должен, должен, должен... Уже четыре десятилетия тема интернета оказывается местом оживленных споров и идей о том, а какое будущее нам нужно (кто такие мы ― тоже открытый вопрос). Манифесты ― ключевой формат этих дискуссий.
Воображая интернет: как появились сетевые манифесты
Unsplash

Манифесты — это небольшие тексты, в которых авторы раскрывают свою картину мира, декларируют свои цели и ценности. Часто манифест – это призыв к действию, к формированию какой-то группы единомышленников.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Первый взрыв популярности манифестов происходит в эпоху научно-технической революции в начале ХХ века. Манифесты футуристов, кубистов, символистов описывают новый мир — мир автомобилей, электричества, радио — и пытаются определить роль искусства, художника, человека в этом новом мире, обрисовать образ желаемого будущего и прочертить к нему маршрут.

В середине восьмидесятых годов ХХ века всемирных масштабов достигает новая революция — информационная. Интернет выходит за стены научных и государственных институций и проникает в дома и жизни обычных людей. Не ясно, что это за технология, как она повлияет на культуру и общество, какие этические и эстетические проблемы и возможности она породит. И формат манифеста вновь становится актуальным. Авторы этих манифестов — программисты, художники, философы и обычные пользователи. Вот несколько тем, которые оказывались ключевыми для сетевых манифестов на протяжении их истории.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Информация жаждет быть свободной

В ранних интернет-манифестах основной ценностью выступает свобода. Мир информационных технологий на рубеже семидесятых и восьмидесятых годов оказывается расколот надвое. На одной чаше весов оказываются научные идеалы — свободный обмен информацией, самоценность любого исследования — наследие раннего периода развития интернета и компьютеров в стенах университетов и институтов. На другой чаше оказываются коммерческие интересы, которые защищают авторское право и копирайт.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Манифесты есть у сторонников и той и другой позиций. Если в 1976 году Биллу Гейтсу в своем «Открытом письме любителям» приходится объяснять, почему воровством является копирование программы (которое тогда зачастую приходилось делать вручную, перепечатывая исходный код программы), то в 1985 году ситуация меняется. Ричард Столлман, создатель операционной системы GNU (на которой основан GNU/Linux), в своем манифесте раскрывает, почему бесплатная разработка софта важна и полезна.

Ричард Столлман, GNU Manifesto, 1985:

Я считаю, что Золотое правило требует, что если мне нравится программа, я должен поделиться ей с другими людьми, которым она нравится. Торговцы программами хотят разделить пользователей и завоевать их, заставить каждого пользователя не делиться с другими. Я отказываюсь нарушать таким образом солидарность с другими пользователями.

Фрагменты GNU Manifesto Ричарда Столлмана распространялись через Usenet-группы в 1983, а полная версия манифеста вышла в 1985 году в журнале Dr. Dobb's Journal, и после стала включаться в исходный код множества компьютерных программ. С этой публикации можно начать отсчет движения свободного программного обеспечения.

Free as in freedom: «не бесплатный, а свободный» софт

На таких же принципах открытости и ценности исследования базируется и хакерская культура.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Ллойд Блэнкеншип писал в «Манифесте Хакера» 1986 года: «Мы используем уже существующие сервисы, не платя за то, что было бы чертовски дешевым, если бы им не владели алчные коммерсанты, а вы зовете нас преступниками. Мы исследуем, а вы зовете нас преступниками. Мы ищем знания, а вы зовете нас преступниками».

С точки зрения автора «Манифеста шифропанка» 1993 года Эрика Хьюза, информация не просто хочет быть свободна, она жаждет быть свободна. Подобно газу, она расширяется, чтобы заполнить доступное пространство на жестком диске. Но не всей информацией хочется делиться: мы должны защищать свою приватность.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

«Люди столетиями защищали свою приватность при помощи шепота, темноты, конвертов, закрытых дверей, секретных рукопожатий и расчетов наличными деньгами. И теперь задача шифропанков — собраться вместе и создать системы, которые позволят совершать анонимные транзакции».

Хьюз здесь развивает идеи «Манифеста криптоанархиста» Тимоти Мэя (1988). Мэй говорит о том, что сильная криптография позволит добиться тотальной анонимности, свободы слова и свободы рынка — его идеи в дальнейшем вдохновят создание криптовалют.

Виртуальное и реальное

Сейчас интернет проник во все сферы жизни. Мы идем в кафе, но ориентируемся по картам в смартфоне. Назначаем свидание через дейтинг приложение. Слушаем подкасты за завтраком. Интернет и повседневность неразрывно связаны. Но на раннем этапе его существования дело обстояло иначе. В восприятии пользователей мир четко разделялся на «реальный» и «виртуальный». В киберпространстве стираются политические и социальные границы — ты можешь жить где угодно, быть кем угодно, и судить о тебе будут только по тому, что ты делаешь и говоришь.

Анонимность (вернее, псевдонимность) — одна из важных ценностей для обитателей сети того периода.

В «Декларации независимости киберпространства» (1996) Джон Перри Барлоу пишет:

Мы создаем мир, в который все могут войти без привилегий и предрассудков, обусловленных расой, экономической мощью, военной силой или местом рождения.

Ваши юридические понятия собственности, самовыражения, идентичности, передвижения и контекста не применимы к нам. Все они основаны на материи, а здесь нет материи.

Сейчас с Барлоу легко спорить ― интернет все же материален. И на уровне инфраструктуры, и на уровне интерфейсов, и на уровне экологического следа. Но его высказывание все равно остается очень сильным.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

На один шаг дальше пошли ксено- и киберфеминистки (начало которым положила своим «Манифестом киборга» Донна Харуэй в 1985), подробнее изучая политический потенциал интернета и изменений идентичности.

В виртуальном мире меняются отношения с полом, телесностью, иерархическими структурами.

В «Манифесте ксенофеминизма: Политика отчуждения» 2015 года говорится: «Настоящий эмансипаторный потенциал технологии остается неосуществленным. Элегантная инновация сдается потребителю, который украшает ею свой застойный мир. Мы же видим конечную цель в разработке технологий для борьбы с неравенством в доступе к репродуктивным и фармакологическим инструментам, с экологическими катаклизмами, экономической нестабильностью, а также опасными формами неоплачиваемого/низкооплачиваемого труда».

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

А «Киберфеминистский манифест для XXI века» 1991 года коллектива VNS Matrix совмещает рефлексию идентичности с хакерским пафосом, оспаривая маскулинность информационных технологий: «мы — вирус нового мирового непорядка, разрывающий символическое изнутри, саботеры мэйнфрейма Большого Папочки».

От глобальных амбиций к маленькому вебу

Чем старше становится интернет, тем чаще в манифестах звучит сожаление о том, во что он превращается, которое постепенно дополняется ностальгией по интернету, который мы потеряли. Поэтому масштаб разговоров меняется. Манифесты часто говорят уже не о том, как интернет должен менять весь мир, а о конкретных сообществах, микрогруппах. Критикуя амбиции больших платформ, «Манифест маленького интернета» (2019) говорит, что пользователи могут и сами разобраться в том, как им жить в сети.

Мы — мыши, живущие в фундаменте Интернета.

Если что-то нужно сделать, мы делаем это сами.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Много новых манифестов возникает как реакция на утопию о Веб3 ― идее интернета, который будет перестроен на основе блокчейна. Простую формулу предлагает манифест Web0 2020 года:

web3 = децентрализация + блокчейн + NFT + метавселенная

web0 = web3 — блокчейн — NFTs — метавселенная

web0 = децентрализация

web0 — это децентрализованный веб.

«Другими словами, web0 — это web3 без всей этой корпоративной праволибертарианской ерунды из Силиконовой долины».

Манифесты ― это эмоционально. Они провоцируют, заставляют думать и спорить. И конечно, продолжать создавать свои утопии и объединяться вокруг своих ценностей. Многие их них остались за пределами этого текста.

Узнать больше о манифестах, поделиться своими примерами, обсудить этот жанр и его роль в жизни интернета ― можно будет 25 марта на конференции Screenshot_2023 в Музее криптографии, в беседе «Общество/а меняет интернет. Утопии интернета — от первых манифестов до сегодняшнего дня» с Аней Щетвиной и Егором Ефремовым.