История лётчика Арцеулова

Когда после этого происшествия Арцеулов садился в поезд, идущий в Крым, боевые товарищи над ним подтрунивали: «Убиенному воину в купейном вагоне ехать нельзя. Только в товарном!» Арцеулов уезжал с фронта не только в краткосрочный отпуск. Он ехал и к новому месту службы — в Севастопольскую школу авиации, основная летная площадка которой располагалась в Каче. Туда, где предстояло главное дело всей его жизни: покорение штопора — страшного, необъяснимого явления, грозы пилотов на заре авиации.

Кавалер орденов, летчик-ас, сбивавший самолеты противника, Арцеулов был отозван с фронта не случайно. В школе (будущем знаменитом Качинском училище) для фронта готовились самые квалифицированные пилоты. Арцеулова назначили начальником отделения подготовки летчиков высшей квалификации — истребителей. Здесь возникла своеобразная лаборатория, где отрабатывались новейшие приемы воздушного боя, использование только что появившихся фигур высшего пилотажа.

Тут-то и таилась опасность. Выполняя какую-то фигуру, например «мертвую петлю», которую впервые проделал Петр Нестеров, самолет мог свалиться в штопор. Его нос опускался к земле, начиналось неконтролируемое вращение — авторотация. Выхода не было — со стопроцентной вероятностью аэроплан врезался в землю! Правда, некоторые летчики после катастрофы выживали и могли рассказать о неведомом явлении. Попытки пилотов, потянув ручку на себя, поднять нос самолета и прекратить вращение только усугубляли штопор!

Для Арцеулова борьба со штопором была актуальной проблемой, требующей немедленного решения: в школе разбилось шестеро летчиков! Это был его долг командира. Полностью осознать, что именно происходит при попадании в штопор, Константин не мог: ученые-аэродинамики разобрались в процессе лишь полтора десятилетия спустя. Но главное он понял, посчитав причиной штопора падение скорости и слишком большой угол, под которым поток воздуха обтекает аэроплан снизу и сбоку. Действовать надо было вопреки рефлексам летчика: не пытаться поднять нос, а, наоборот, опускать его еще сильнее, чтобы самолет набрал скорость, и одновременно устранить боковое скольжение.

Когда Арцеулов сел в свой «Ньюпор» и вылетел проверять выводы практически, наблюдать за его полетом вышла вся летная школа. Риск был невероятным — ведь парашютов тогда не было! Забравшись на высоту двух километров, Арцеулов выключил мотор. Все видели, как самолетик дрогнул, свалился на крыло и начал вращаться, падая и «ввинчиваясь» в воздух. Эту картину с земли наблюдали и раньше, и финал всегда был трагическим. Но теперь их командир сумел прекратить вращение! Его уже собирались встречать как героя — но Константин еще раз набрал высоту, свалил аэроплан в штопор и вывел его. Он должен был показать, что спас свой самолет не случайно! А через несколько дней после голосования пилотов штопор был включен в курс обучения истребительной группы школы.

После революции и гражданской войны у Константина не возникало вопросов, продолжать ли служить своей стране. Он работал там, где был наиболее полезен как летчик, преподаватель и организатор. Авторитет покорителя штопора в профессиональных кругах был непререкаем. Когда в Москве на Ходынском поле появилась школа военных летчиков, Арцеулов был принят туда инструктором и вскоре стал начальником летной части. Сюда приезжали лучшие выпускники других летних школ, чтобы научиться летать на военных самолетах и стать элитой зарождающейся советской авиации.

Однажды на улице Арцеулова встретил парень деревенского вида и, не поздоровавшись, выпалил: «Возьмите меня в школу!» Вместо того чтобы проигнорировать неотесанного претендента, Константин Константинович пригласил его к себе в кабинет. И выяснил, что мечтающий об авиации молодой человек пришел в армию с образованием в три класса. Служил на аэродроме — сначала конюхом, а потом шофером. Разумеется, в школу парень не попал, но Арцеулов объяснил ему, как за год подготовиться к летной учебе, и даже устроил в общежитие.

Наверняка подобных случаев было множество. Но об этом мы знаем в подробностях: обратившийся к Арцеулову Михаил Водопьянов не только научился летать, но и прославился на всю страну! Летал в полярные экспедиции, спасал челюскинцев, во время Великой Отечественной бомбил Берлин, написал несколько книг о своих полетах. В одной из них он и описал этот случай. Арцеулов подготовил более двухсот военных пилотов, и одним из них был Валерий Чкалов, которому еще предстояло стать знаменитым испытателем. А пока, в 1923 году, первый самолет-истребитель советского конструктора предстояло поднять тому, чье летное мастерство не вызывало сомнений, — Константину Арцеулову.

На фоне тогдашних оклеенных перкалем бипланов цельнометаллический моноплан И-1 выглядел пришельцем из будущего. Но наметанный глаз Арцеулова оценивал конструкцию, выделяя главное. Мотор был слишком смещен к крылу — и летчик задал конструктору вопрос, чем компенсирован вес хвоста. Конструктор отмахнулся: у нас все просчитано! Это был Николай Поликарпов, которого потом будут называть «королем истребителей». Но у самолета, в который садился Арцеулов, действительно была фатальная ошибка в центровке. Полет продолжался 21 секунду — самолет рухнул, летчика с многочисленными переломами доставили в больницу. Продувка в аэродинамической трубе показала, что авария была закономерной, самолет надо переделывать. Большой вопрос, почему рутинное исследование центровки выполнили не до начала постройки машины, а после аварии. Но советская авиация училась на собственных ошибках.

А Арцеулову прямо с больничной койки пришлось руководить... подготовкой Всесоюзных планерных испытаний! Помимо преподавательской и испытательной работы, он еще и организовал на Ходынке кружок «Парящий полет», стал пионером планерного движения в СССР. Теперь нужно было специальным эшелоном вывезти построенные планеры в Коктебель, где восходящие воздушные потоки дают возможность аппаратам без мотора парить в воздухе.

По итогам испытаний в Крыму лучшим был признан планер А-5 конструкции самого Арцеулова, установивший несколько рекордов. Конечно, не все конструкции были столь совершенны. Выбравшийся из больницы Константин Константинович давал советы по их доработке. К носу планера «Мастяжарт» для компенсации неправильной центровки пришлось прикрутить... кувалду на металлической палке! Тем не менее это сооружение поднималось в воздух и летало, а его автор Сергей Ильюшин вырос в гениального конструктора, создателя штурмовика Ил-2. Кого только не было среди первых планеристов! Совсем юный Саша Яковлев, будущий разработчик Як-3 — лучшего истребителя Второй мировой. И Сергей Королёв, только начинавший присматриваться к возможностям ракет.

Летная карьера Арцеулова была прервана самым грубым и неожиданным образом — его арестовали. В 1933 году Константина Константиновича наградили почетным знаком и представили к званию «Заслуженный летчик». А через три дня после торжественной церемонии в Колонном зале он уже отвечал на вопросы следователя в Бутырской тюрьме. У советской власти не должно было возникнуть претензий к бывшему прапорщику Арцеулову. Да, формально он был мобилизован в армию Врангеля, но в белой авиации не летал, числился инструктором не работавшей Севастопольской школы. Все обвинения были надуманы, но пилота все-таки приговорили к ссылке. В Архангельской области его ждала работа механиком на катере.

После возвращения из ссылки Арцеулов уже не имел возможности вернуться в авиацию. Он обратился к еще одному своему дару, столь же яркому, как и талант пилота — художественному.

Первые детские впечатления Кости Арцеулова были связаны с мастерской, в которой творил его дед, великий маринист Айвазовский. Мальчик часами наблюдал, как на холсте возникают знаменитые прозрачные волны. Повзрослев, Константин уехал в Петербург. Там он не только учился летать, но и брал уроки живописи у крупных художников — Юона, Бакста, Добужинского. Спустя много лет, после окончания авиационной карьеры, Арцеулов нашел свое место в художественном мире.

Он стал одним из ярчайших советских художников-иллюстраторов. С его рисунками выходили и сочинения классиков (к примеру, Джека Лондона), но художник отдавал предпочтение книгам об авиации. «Полярный летчик» Водопьянова вышел с иллюстрациями человека, которого автор огорошил в 1922 году просьбой: «Возьмите меня в школу!». Иллюстрации прекрасны — буквально двумя-тремя штрихами Арцеулов передает характеры героев книги.

А после полета Гагарина к художнику обратились с просьбой об иллюстрациях на космическую тематику, упомянув, что его фамилию назвал «один очень важный человек». Имя конструктора ракет в СССР было засекречено. Поэтому в тот момент Арцеулов не узнал, что речь идет о Королёве, которому он когда-то давал советы по созданию планера.

Особая статья художественного дара Арцеулова — иллюстрация в научно-технических журналах. Он был ведущим художником «Техники — молодежи», оформлял журналы «Моделист-конструктор», «Юный техник», «Знание — сила». Именно эти издания взахлеб читала молодежь, мечтавшая о полетах к звездам. С технической точки зрения иллюстрации Арцеулова всегда безупречно точны. Более того, он мог и заглядывать в будущее, предугадывая облик еще не созданной техники.

Но на этих рисунках изображена не только техника. Фигура человека, порой почти незаметная, на них всегда присутствует. Ведь главное, что есть в работах, — ощущение силы человеческого духа, способного создать любые технические чудеса.